Всe этo мaлoинтeрeснo oбъятoму мeлaнxoлиeй визитeру. Нo сaмую звoнкую лeпту в oбщий рaздoр внoсит друг Гвeн Aркин Руaрк, увeрeнный, чтo нeльзя жeнщинe жить в кaвaлaaнскoм oбщeствe и быть свoбoдным oт нeгo. Бeзысxoднoсть! Гвeн нe тoрoпится oбъяснить Дeрку, зaчeм eгo призвaлa. «Мoгли ли oни любить, нe имeя слoвa для вырaжeния этoгo чувствa?» Oт любoвныx стрaдaний Дeркa oтвлeкaют сурoвыe втoрoстeпeнныe пeрсoнaжи, кoтoрым стрaсть кaк хочется продолжения фестиваля и ритуальных догоняшек. Она зеленеет глазами, чернеет волосами, много говорит не о том и водит экс-возлюбленного по космическому ВДНХ, по мертвым и полумертвым городам, каждый из которых является порождением уникальной культуры одной из планет Окраины. Джаан в перерывах между экскурсиями поит гостя пивом и рассказывает о фольклоре Верхнего Кавалаана и нюансах кавалаанской брачной металлургии. Тиха окраинная ночь.
И я не могу отделаться от мысли, что книга не только родилась из прошлого Мартина, но и оказала болезненное и важное влияние на будущее автора. По признанию Мартина, именно смерть Рими заставила его переосмыслить свои планы на жизнь и принять твердое решение посвятить себя писательскому труду. Купить книгу
идет поиск
Умирающий свет
Мартин Джордж
Елена Сергиева
28.04.2015 Примечательно, что писатель хотел назвать свое творение «После фестиваля», но роман вышел под заголовком «Умирающий свет».
До возвращения абсолютной зимы остаются считаные годы. А еще позже погруженный в одиночество ночи Уорлорн переживает скоротечный день, оказавшись вблизи Огненного Колеса, созвездия из семи солнц. Десять лет на Уорлорне шумит Фестиваль планет Окраины. Это присказка. Сувенир в виде камня-слезы обязывает Дерка немедленно и без лишних вопросов явиться на зов. Но праздник заканчивается, олимпийские объекты города пустеют, свет Огненного Колеса меркнет. На планете закипает жизнь: вырастают города, люди привозят с собой растения, всяких тварей по паре и больше. Теперь она бетейн Джаантони Высокородного Айронджейда Викари (или просто Джаана) с Верхнего Кавалаана и собетейн его тейна Гарса Айронджейда Джанасека. Пятьдесят лет света перед тем, как утонуть в Великом Черном Море межгалактической пустоты! Где-то очень далеко когда-то очень нескоро сквозь универсум летит планета-пария, не принадлежащая ни одной из галактик.
Все мы родом из детства; и все же путь Мартина-писателя в научную фантастику оказался извилист и пролегал через лавкрафтовские ужасы и историческую прозу, в том числе отвергнутый журналами рассказ о русско-шведской войне 1808 года. Да-да, когда восторженный читатель сам взял в руки перо, его детское увлечение космосом сменилось любопытством к земной истории. В 1977 году до престольных игр было пока далеко, как от Дорна до Севера; вместе с тем в свежеизданном «Умирающем свете» уже звучали ноты из будущей квазиисторической симфонии. Но зима уже близко. И в тысячах мирах бесконечного космоса царит дух братства и рыцарства в широком по-мартиновски спектре ─ от благоухания до зловония. «Умирающий свет» ─ первый роман Мартина и успешный крупноформатный дебют в научно-фантастическом жанре.
Поэзия на мертвом языке. Джордж родился в бедной семье. По пути в школу я проходил мимо большого дома, в котором родилась и выросла моя мать. Выходит, и впрямь безутратность исторического и иного знания ─ лишь иллюзия, порожденная развитием информационных технологий в XXI веке! Автор филигранен. Не раз признавался, что его занимают не белые или черные, а «серые» персонажи, вроде Боромира и Сарумана из толкиновского «Властелина колец». Само изображение упадка является для Джорджа Мартина личным, «сердечным», переживанием. Не так уж важно, будет драка или нет, главное выяснить, действительно ли на Уорлорне все дороги ведут в вечный мрак. Он больше не принадлежал нам, там жили совсем другие люди. Умирающий свет. Во-первых, Джордж Мартин действительно на создании новых миров собаку съел и енотом закусил. «Я смотрел из окна и думал: когда-то это был наш док, моя семья им владела. Женщина-эколог Гвен, наблюдающая, какой же из видов победит… Это всегда и привлекало меня в историях об ушедших цивилизациях и павших империях». На фоне закатов Уорлорна в его вечном движении вперед, за пределы человеческих знаний, возьмет за душу и не отпустит даже простенький сюжет о волке и трех пятачках. Брэйди, родители и родственники его матери, некогда были богаты, владели строительным бизнесом и собственным доком в Бейонне, однако потеряли почти все во время Великой Депрессии. Теоретически все, что сейчас существует в электронном виде, через какое-то время бесследно исчезнет». Возможно ли, что люди будут летать на скутерах размером с альбомный лист, преодолевать парсеки космического пространства, при этом не помнить собственного прошлого и жить мифами? Мы были бедными, жили в бараках и на квартирах, у нас даже машины не было, но, Господи, когда-то мы жили как короли! Во-вторых, хотя Дерк активно перемещается по городам и весям, словно дух аркады, роман принципиально интровертный. По разным причинам: сбой в программе и пр. Умирающая культура Верхнего Кавалаана. И это давало мне ощущение утраченного золотого века.
Что миры-планеты упрощенно гомогенны: эти поголовно скорбные, а те ─ хитроумные, одни просвещенные, прочие горделивые, иные погрязли в рефлексии, зато другие чистые пассионарии, а кавалаанцам седина в бороды ─ традиции в ребро. Когда из карманов покойного была извлечена предсмертная записка, ее содержание разочаровало возбужденных зрителей: «Из-за юбки? Запомните это… Теперь мы не на Авалоне, т’Лариен, и сегодня уже не вчера. И всех пребольно шваркнет об острые и тупые углы любовного многоугольника. Как, трагическая роскошь Уорлорна, сияние семи звезд, уникальные культуры, от унисексуального патриархата Кавалаана до эфемерной жизни «желейных детей» в чреве морских червей, причудливое сочетание футуризма и архаики, помноженное на великолепие энтропии, ─ все это лишь фон? Не принес ничего, кроме своей любви к Гвен Дельвано». …Человек, бросивший одних в наивный восторг, других ─ в яростное негодование, напугавший детей и женщин,… ─ этот человек умер из-за одной юбки?! Задний план? Неслыханная расточительность фантазии! А после… застрелился. И Дерк с раздражением подумал о том, что Джаан Викари принес с собой на Уорлорн два разных кодекса законов. Все так, и в то же время не все так просто. Антураж для описания любви к женщине, о которой и вспомнить-то нечего, кроме того, что зеленоглаза и своевольна?! Тьфу! Можно упрекнуть «Умирающий свет» и в том, что вступление затянуто, середина противоречива, а финал полупрозрачен. И все до единого в условиях Уорлорна редуцируются в ничто. «С удивительной четкостью в ушах Дерка зазвучали слова Джаана, сказанные им тогда: «Но я существую. Строго говоря, осмыслению социально-эротического неформата и объяснению терминов «тейн», «бетейн» и «собетейн» и посвящена большая часть книги.
Позже Мартин шутил, мол, случись ему в то Рождество получить в подарок книжку о пастухах, и бредил бы он не скафандрами, а овцами. Рынок для рассказов об овцах ныне не тот, что прежде, даже в Австралии!» «Тогда я не стал бы писателем! Невероятные приключения двух подростков в космосе заворожили и покорили Джорджа.
